Защита предпринимателей по уголовным делам

В Москве в 2019 году Следственное управление по Западному административному округу ГСУ СК РФ возбудило уголовное дело по статье об уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере (п «б» ч.2 ст.199  Уголовного кодекса РФ). Одним из подозреваемых по делу был мой доверитель.

По версии следствия, организация не исчислила и не уплатила в бюджет налог на добавленную стоимость, а также налог на прибыль организации в размере более 62 миллионов рублей, что является особо крупным размером.

Мой доверитель был генеральным директором организации — таким образом, по версии следствия, он должен отвечать за неуплату налогов. Следствие сразу возбудило уголовное дело по ч.2 ст.199 УК РФ. Однако следователи не учли, что за вмененный период неуплаты налогов генеральным директором был не только мой доверитель, но и еще один человек, то есть налицо неверный вектор расследования. Также нарушены принципы расчета налогов и прибыли, что сторона защиты и доказывала. 

На протяжении длительного времени защита заявляла ходатайства о допросе свидетелей, проведении очных ставок, подавала жалобы на действия следствия. В ходе проведения очных ставок удалось доказать, что наша версия событий подтверждается свидетельскими показаниями, а также документами, предоставленными защитой следствию.

Экономическая судебная экспертиза показала, что сумма неуплаченных налогов приходится на период, когда генеральным директором был мой подзащитный и еще один человек после него. Таким образом, сумму, вмененная следствием, необходимо рассчитывать, исходя из двух руководителей компании, согласно бухгалтерским документам и отчетам.

Существенно уменьшив сумму неуплаченного налога с 62 млн рублей до 22 млн, защите удалось доказать следствию, что привлечение к ответственности по п.«б» ч.2 ст.199 УК РФ незаконно и подлежит переквалификации на ч.1 ст.199 УК РФ (переквалификация с тяжкого преступления на преступление небольшой тяжести).

В декабре 2020 года было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования моего доверителя по п.«б» ч.2 ст.199 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

К моменту переквалификации срок привлечения к ответственности по ч.1 ст. 199 УК РФ истек, так как данное преступление — небольшой тяжести. От уголовной ответственности мой подзащитный освобожден.

К нам обратился топ-менеджер одной из российских компаний, в отношении которого было возбуждено уголовное дело о растрате в особо крупном размере.

Компания публично известная, уголовное преследование было явно политически мотивированным и связано с расстановкой политических сил в стране.

В деле было несколько фигурантов — все они покинули Россию и обратились за политическим убежищем в разных государствах. Следственные органы объявили их в розыск, а суды — заочно арестовали. Ситуация довольно типичная за последнее десятилетие — достаточно посмотреть на так называемый «список Титова», в котором на пике было больше 50 фамилий.

При подаче документов в миграционные службы с просьбой о политическом убежище заявитель должен обосновать свое утверждение. Согласно сложившейся мировой практике, прикладывается заключение о политически мотивированном преследовании с анализом уголовного дела. Лучше, если такое заключение делает известная неправительственная или правозащитная организация с устойчивой репутацией.

Бизнесмен обратился к нам за помощью — мы запросили все имеющиеся у него на руках материалы уголовного дела и иные документы, переписку. Нам пришлось дополнительно запрашивать документы у российского адвоката, осуществляющего защиту обвиняемого. Это были материалы дела о мере пресечения из суда, постановление о возбуждении дела, о предъявлении заочного обвинения, материалы в отношении других фигурантов.

Мы проанализировали большой массив публикаций в СМИ, связанных с этим делом, восстановили хронологию событий.

Интересно, что владелец компании, которая была признана следствием потерпевшей, письменно заявил об отсутствии каких-либо претензий к фигурантам. По его словам, никакого ущерба компании они не причинили, а их действия были законными.

Кроме того, мы проанализировали публичные высказывания ряда высших должностных лиц и федеральных чиновников об этом деле и его фигурантов и сделали заключение, состоящее из двух частей. Первая — это правовой анализ имеющихся материалов уголовного дела, в котором мы сделали вывод об отсутствии состава преступления — мы посчитали, что действия обвиняемого укладывались в рамки гражданско-правовых отношений.

Вторая — общественно-политический контекст этого уголовного преследования и возможная его политическая мотивированность. Этот документ среди прочих послужил основанием для получения предпринимателем политического убежища на 5 лет. Спустя это время он обратился к нам вновь для подготовки обновленного заключения в рамках процедуры продления статуса.

В середине 2017 года ко мне обратился крупный предприниматель. Он на протяжении многих лет занимается грузоперевозками, является генеральным директором нескольких компаний.

Его история началась еще в 2011 году. Он взял у своего давнего знакомого крупную сумму в долг под проценты.

На момент обращения ко мне уголовного дела еще не было — была лишь процессуальная проверка. В то же время было понятно, что дело заведут — вокруг моего доверителя уже крутились недобросовестные адвокаты, которые за крупную сумму денег предлагали «решить вопрос». Мой клиент отказался.

В конце ноября 2017 года следственная часть УВД Владивостока по инициативе прокурора города возбудила в отношении моего доверителя уголовное дело о мошенничестве в особо крупном размере (ч.4 ст.159 Уголовного кодекса РФ). Поводом к этому стало заявление кредитора, который заявил, что мой доверитель не вернул ему долг. При этом на руках у него имелось решение районного суда Владивостока о взыскании с предпринимателя долга, несмотря на то, что мой клиент имел регистрацию в Москве.

Мы столкнулись с небывалым давлением следствия. Мой доверитель владел несколькими фирмами, и следствие не нашло ничего лучше, как через суд в рамках уголовного дела наложить аресты на счета этих компаний и изъять банковские документы. Это привело к тому, что одну из компаний практически уничтожили, а деятельность других — приостановили.

Одновременно с этим кредитор инициировал процедуру банкротства моего клиента. Но на этот раз суд всё-таки начался в Москве, по месту регистрации бизнесмена. Рассмотрение дела о банкротстве в московском арбитраже не завершено до сих пор.

Я понимал, что следствие своими действиями может просто уничтожить бизнес моего клиента.

Мы шаг за шагом обжаловали каждый арест имущества, каждое незаконное действие следователя. И победили.

Ни один арест, ни одно изъятие документации впоследствии не было признано законным. Суд встал на нашу сторону
и пришел к выводу, что следствие действует не в рамках закона и нарушает права юридического лица.

В последующем эти регулярные решения судов привели к тому, что мы получили возможность объективно обжаловать действия следователя. Мы добились передачи уголовного дела в следственную часть УВД Приморского края, то есть на уровень выше.

В ходе расследования дела выяснилось, что расписка моего клиента была поддельная и датирована 2016 годом. Мы собрали доказательства того, что кредитор всех обманывает. Как я говорил, спустя год после начала расследования нам удалось добиться того, что дело передали в следственную часть УВД Приморского края. Новый следователь на протяжении трех месяцев делал всё, чтобы передать дело в суд.

Я был вынужден обращаться в Генеральную прокуратуру и Следственный департамент МВД России.

В результате обращений, жалоб, личных приёмов, включая начальника следственного управления УВД Приморского края, мы добились прекращения уголовного дела.

Мы остались довольны, но заместитель прокурора Приморского края изъял уголовное дело из следственной части УВД Приморского края, поскольку поставил под сомнение объективность следователей полиции. Дело передали в Следственное управление Приморского края. В конечном итоге в фервале 2020 года дело прекратили по реабилитирующим основаниям.

В ноябре 2018 года предпринимателя из Санкт-Петербурга приговорили к 5 годам колонии за мошенничество в особо крупном размере. Обвиняемый был генеральным директором компании, которая занимается управлением денежных средств инвесторов путем их размещения на электронных торговых площадках.

Суд установил, что бизнесмен получил от двух человек крупную сумму денег, которая предназначалась для инвестирования в недвижимость и валюту.

Следствие пришло к выводу, что гендиректор компании, получив от потерпевших деньги, не внес их на расчетный счет фирмы, а также не вернул их по требованию инвесторов.

В суде бизнесмен отмечал, что внес деньги на свой собственный брокерский счет в одном из банков, который позднее заблокировал его счет и заморозил деньги. Подзащитный обратился ко мне уже после вынесения приговора.

Я подготовила дополнительную апелляционную жалобу, в которой указала на неверную квалификацию следствием и судом.

Я настаивала, что на тот момент мой доверитель являлся лицом, которое осуществляло предпринимательскую деятельность как руководитель организации.

То есть на дату вменяемого ему деяния действовала статья 159.4 УК РФ, которая предусматривала ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Эта статья является специальной и более мягкой по сравнению с частью 4 статьи 159 УК РФ.

Санкт-Петербургский городской суд согласился с доводами жалобы в этой части и определил переквалифицировать действия моего подзащитного с ч.4 ст.159 УК РФ на ч.2 ст.159.4 УК РФ. Суд указал, что он совершил мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, совершенное в крупном размере.

Городской суд изменил приговор, назначил моему доверителю штраф и освободил от наказания в связи с истечением сроков давности.

В моей практике было дело предпринимателя из Татарстана. Его обвиняли в мошенничестве, совершенном организованной группой (ч.4 ст.159 Уголовного кодекса РФ).

По версии следствия, бизнесмен по заниженной цене приобрёл на торгах акции двух муниципальных предприятий (25% плюс 1 акция каждого), тем самым причинив им особо крупный ущерб. Общая сумма купленных акций превышала 3 миллиона рублей.

Следствие заявляло, что мой доверитель вступил в сговор с председателем Палаты имущественных и земельный отношений одного из районов республики.

Мой клиент сначала находился в СИЗО, позднее его перевели под домашний арест, а впоследствии назначили меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Следствие считало, что торги были необъективные, а нормальная конкуренция отсутствовала. В то же время в торгах принимал участие ещё один участник, а мой доверитель лишь предложил большую сумму и приобрёл акции.

Мой доверитель вину не признавал. По его словам, он увидел в местной газете объявление о продаже акций двух муниципальных предприятий на торгах и решил их приобрести, чтобы в дальнейшем на них заработать, получив дивиденды. По какой причине были объявлены торги, а также при каких обстоятельствах была проведена оценка акций, мой клиент не знал.

Я понимала, что в данном случае доказать невиновность доверителя поможет ещё одна экспертиза, которая установит отсутствие занижения цен акций. Наша задача была доказать, что мой клиент не имел отношения к оценке стоимости акций, что она была объективная, а он имел право принять участие в торгах и выиграть их в случае лучшего предложения.

Мы нашли все документы по проведению торгов: заявки, оценку стоимости и прочую документацию.

Пришлось приложить усилия, чтобы найти экспертное бюро, которое бы провело независимую экспертизу стоимости акций. Эксперты пришли к выводу, что стоимость акций завышена не была. Следствие по итогу констатировало, что в действиях как моего доверителя, так и организатора торгов отсутствует состав преступления и прекратило уголовное дело.

Двух братьев обвиняли в мошенничестве, совершенном организованной группой в особо крупном размере (ч.4 ст.159 УК РФ). По версии обвинения, компания-подрядчик, которая по государственному контракту обязалась выполнить строительные работы, заключила договор субподряда с тремя фирмами моего доверителя, учредителем которых был он сам и его брат. Сумма трех договоров превысила 180 млн рублей.

Поскольку заказчиком выступали власти, была немедленно создана правительственная комиссия во главе с вице-премьером правительства региона, руководившая и контролировавшая ход работ.

Как известно, идеальных проектов не бывает — в процессе всегда всплывают недоработки проектно-сметной документации. Так и в нашем случае «дыр» в проекте нашлось более, чем достаточно. Комиссия разрешила корректировать ход строительства, не изменяя проекта. Каждое отклонение от проекта согласовывалось и утверждалось комиссией.

Однако следствие посчитало, что субподрядчики нарушили условия договора. Якобы все работы, не предусмотренные проектом, но оплаченные — это ничто иное, как завышение объемов и стоимости работ.

Результатом этого стали 23 уголовных дела по мошенничеству в особо крупном размере в отношении директоров всех без исключения субподрядных организаций. У моего доверителя проблема была сложнее, поскольку ему вменили еще и организованную группу.

Судебный процесс проходил в Ростове-на-Дону и был затяжным и нервным. К тому времени 22 уголовных дела в отношении других директоров завершились обвинительными приговорами. Были допрошены более 50 свидетелей, обвинение вызывало в суд жителей построенных домой, находя среди них самых склочных и недовольных, которые, конечно же, рисовали «ужасную» картину преступления.

Но все решил допрос эксперта, проводившего строительно-техническую экспертизу. Эксперт не смог защитить свое заключение — выяснилось, что экспертиза была проведена с нарушениями и «натяжками». По итогам допроса я заявил ходатайство о проведении повторной строительной экспертизы. Мне отказали.

Но приговор оказался удовлетворительным, я бы сказал — компромиссным. Суд снизил размер ущерба с 7 млн до 1,9 млн рублей, прекратил уголовное преследование по мошенничеству в особо крупном размере организованной группой, переквалифицировал действия в соответствии со статьей 159.4 УК РФ (действовавшая на момент инкриминируемых событий статья, которая предусматривала ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности) и освободил от наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Генеральная прокуратура России обжаловала приговор в Верховный суд РФ. Я, естественно, тоже.

Прокуроры не хотели пересмотра остальных 22 обвинительных приговоров по части 4 статьи 159 УК. А я хотел добиться оправдания и полной реабилитации. Апелляция утвердила приговор, отказав всем. Сейчас на указанные судебные акты направлена жалоба в ЕСПЧ.

В Москве Главное военное следственное управление СК РФ возбудило уголовное дело по статье о мошенничестве, совершенном организованной группой (ч.4 ст.159 Уголовного кодекса РФ). Одним из подозреваемых был мой доверитель.

Он был руководителем одного из подразделений компании, которая выполняла госзаказ по обслуживанию жилого фонда Министерства обороны России. По версии следствия, мой доверитель совместно с руководителями других организаций принял решение заключить дополнительное соглашение к договору на вывоз бытовых отходов с объектов Министерства без проведения соответствующего конкурса.

Кроме того, следствие полагало, что подозреваемые заключили договор по завышенной цене с целью дальнейшего обналичивания денег.

Моего доверителя подозревали в том, что он подписывал акты сдачи-приёмки оказанных услуг по вывозу бытовых отходов.

Следствие отмечало, что на основании подписанных им актов на счет подрядчика перечислили почти 18 млн рублей, тогда как фактически оказанный объём услуг был якобы существенно меньше. По подсчетам Главного военного следственного управления, подозреваемые неправомерно перечислили подрядчику почти 11 млн рублей, которые впоследствии похитили.

Мой доверитель пояснял, что руководство компаний-партнёров угрожало ему применением штрафных санкций, если он не подпишет акты сдачи-приёмки, ссылаясь на невыполнение условий договора. Кроме того, непосредственное руководство давало ему указания на подписание актов оказанных услуг.

На протяжении длительного времени я планомерно устанавливал непосредственных исполнителей — тех, кто вывозил отходы с объектов Минобороны.

Удалось найти большинство сотрудников — они подтвердили, что вывозили отходы на полигоны. В то же время стало понятно, что первичная документация подрядчика и принимающего ТБО полигона предоставлялась не в полном объёме, а иногда и в искаженном. Таким образом, нам удалось исключить 95% от суммы предполагаемого ущерба, которая не была подтверждена первичной документацией, либо была представлена с нарушениями.

Затем — при изучении финансово-экономической экспертизы — мы установили, что она была выполнена ненадлежащим образом, без проверки фактов оказания услуг, без учета представленных защитой сведений о наличии доказательств, подтверждающих доводы моего доверителя.

На экспертизу из более чем 800 листов мы подали жалобу, дали пояснения, заявили ходатайство об её исключении. Следствие в этом отказало, но в постановлении о прекращении уголовного дела привело представленные защитой расчеты, что легло в обоснование прекращения уголовного дела.

Уголовное преследование моего доверителя было прекращено из-за отсутствия в его действиях состава преступления.

Следствие в то же время установило, что 600 тысяч рублей все же были перечислены без достаточных оснований, однако причастность моего доверителя к этим событиям не была установлена. Эти деньги возместили другие фигуранты дела, а именно — непосредственные руководители моего доверителя.

Мой доверитель руководил компанией. Следствие обвинило его в том, что с целью хищения денежных средств организации он заключил фиктивные договоры займа на общую сумму 3 миллиона рублей, после чего перевел их на свой расчетный счёт.

В ходе расследования уголовного дела по нашему ходатайству была проведена почерковедческая экспертиза.

Мы предоставили выписки по расчетным счетам организации, а также сотрудников организации. Кроме того, были проведены очные ставки сотрудников.

В результате этой работы нам удалось доказать факт использования переведенных на расчетный счет моего доверителя денежных средств именно для нужд организации, поскольку в ней практиковались расчеты в наличной форме.

По нашему ходатайству уголовное дело было прекращено.

Мой доверитель руководил компанией, которая выиграла тендер на создание сельхозпроизводства. Она заключила договор на поставку оборудования с одним из ООО.

По версии следствия, гендиректор ООО сняла с расчетного счета компании бюджетные 1,9 млн рублей, которые перечислила фирма моего доверителя. В дальнейшем, констатировало следствие, эти деньги были переданы моему подзащитному. Его обвинили в мошенничестве в особо крупном размере (ч.4 ст.159 УК РФ).

По нашему ходатайству специалист проанализировал все расчетные счета ООО, была запрошена первичная документация, касающаяся фактов приобретения оборудования, которое впоследствии продали компании моего доверителя. Полученные документы подтвердили нашу позицию об отсутствии в действиях моего подзащитного состава преступления.

Уголовное дело вернули прокурору.